Наши дети. Младший школьный возраст: от 6 до 10 лет

Дети этого возраста покинули замкнутый мир семьи. Они ходят в школу, имеют друзей и
врагов, о которых родители не знают. Они сами принимают решения и общаются с детьми. Они
соблюдают правила и обычаи большого мира: школы, соседей по дому, улицы, летнего лагеря.

Им дают поручения, они сами покупают нужные вещи. Они познают, что закон — не только
установленные родителями правила, но и школьный распорядок, правила дорожного
движения, правила, принятые другими детьми. Все, что дети раньше принимали как должное,
теперь постоянно подвергается испытанию и сравнениям. По мере того, как растет знакомство
с законами и правилами, возрастает искушение нарушить их — что–то украсть, выругаться,
позавидовать.

Ребенок по–новому начинает относиться к ровесникам. Многие дети с трудом налаживают
дружеские взаимоотношения. Они не хотят работать и играть в одиночестве, но вместе
трудиться еще не научились. Склочность, столь заметная у детей этого возраста,
свидетельствует о зарождении коллективистского духа, — дети пытаются установить новые
отношения между собой, обкатывая острые углы. Они могут сознательно мучиться от
предательства или отчуждения. Лучший друг внезапно заводит нового товарища, и даже если
это временно, боль от измены остра и реальна. Учитель пользуется огромным авторитетом,
отчасти занимая место родителей. Новые друзья и враги создают более насыщенную и богатую
эмоциональную среду.

В течение этого этапа происходит существенный скачок в умственном развитии. Ребенок
учится устанавливать причинно–следственные связи, выделать то, что считает конкретным и
реальным. У него появляется вкус к простейшему планированию и выполнению намеченного.

Это можно заметить в играх детей. Они перестают быть лишь повторением знакомых действий:
возня с игрушками, кубиками, мячом (поймал–бросил); игры становятся увлекательнее и
сложнее, дети могут устроить клуб, разбиваются для игры по командам, играют в войну,
больницу, в радио или телевидение, в приключения, исполняя каждый свою роль.
Прогресс в умственном развитии меняет отношение детей к рассказам. Их интересуют
причины и следствия происходящего; слушая библейские рассказы, они спрашивают о том, что
Бог хочет сделать с миром. Один мой знакомый семилетний мальчик, выслушав историю
грехопадения, с раздражением спросил: «Ну почему, почему Бог не сделал Адама и Еву
такими, чтобы они не хотели Его ослушаться?» Этот ребенок вполне созрел для того, чтобы
выслушать простейшее объяснение учения о свободе воли. Можно дать вполне
удовлетворительное, отвечающее пристрастию детей к простым логическим схемам,
объяснение догматов, например, Троичного (известное сравнение с формой, светом и теплом
солнца).

Эти способности можно использовать для несложного планирования классной работы.

Трудность заключается в том, что занятия в церковной школе происходят раз в неделю, и
потому требуется определенное напряжение ума, чтобы в течение семи дней ребенок мог
удержать в памяти содержание предыдущего занятия. Но, по сравнению с младшими
группами, в которых еженедельный урок приходится рассматриваться как самостоятельно
занятие, не связанное с предыдущими, потому что дети туманно помнят то, что было неделю
назад, возникает больше возможностей для планирования, для разделения темы на несколько
занятий; учитель в начале урока может воскресить в памяти детей пройденное раньше и
пробудить первоначальный интерес.

Появляется и более ясное представление о «справедливости», чем то, которое наблюдалось
раньше. И у младших детей проявлялся инстинкт собственности, но только сейчас появляется
четкое разграничение «моего» и «чужого» (с огромным уважением к своим правам и очень
малым признанием чужих прав). Но все же эти права признаются, осознаются и довольно
часто нарушаются с полным сознанием преступления закона. Идея «справедливости» носит
ветхозаветный оттенок, в этом возрасте дети склонны делать упор на законность, почти не
склонны прощать. Поэтому дети начинают не только фантазировать, но и сознательно и
целенаправленно лгать, чтобы избежать неприятных последствий свои проступков.

Вместе с чувством «законности» и сознательных «преступлений» возникает и развивается
более тонкое чувство: сострадание, желание защитить слабого, приятие определенных
моральных норм и готовность выдержать определенные испытания из–за их соблюдения. Я
помню семилетнюю девочку, которая с группой детей ходила в русский храм (без скамеек) в
течение продолжительных служб Страстной недели.
- Тебе не хочется посидеть? — прошептала я.
Она очень торжественно поглядела на меня и шепнула в ответ:
- Не всегда надо делать то, что нам хочется!
Дети в этом возрасте способны искренне раскаиваться в своих поступках.

Как рассказывать детям этого возраста о Боге, чтобы рассказ был связан с их жизненным
опытом? Другими словами, готовы ли они хоть как–то воспринять христианство? Могут ли они
сознательно участвовать в богослужении? Что они могут понять из Священного Писания?

Какие духовные и нравственные ценности важны для них?

В течение последних десяти лет на теорию христианского воспитания оказали большое
влияние сочинения Рональда Гольдмана, который основательно изучил систему религиозного
воспитания в английской средней школе. В Англии изучение Библии является частью
школьной программы, и наряду с другими академическими предметами его преподаютучителя–миряне.
Гольдман на основе многочисленных тестов показал, что из школьных уроков дети практически не извлекали
какого–либо понимания Библии.

Он предложил в своей книге «Готовность к религии», чтобы вместо изучения Библии дети изучали
отдельные темы, связанные с их жизненным опытом: дом, друзья, люди, которые нам помогают,
пастухи и овцы, руки, ноги, одежда, завтрак, семена, дни рождения, праздники и т. д.
Он считает, что любая подобная тема может быть рассмотрена в религиозном или библейском аспекте, может
религиозно акцентироваться или окончиться разговором о религии как смысле жизни.

В пользу такого подхода можно сказать многое и не стоит ничего отрицать огульно. Но мне все
же кажется, что такой способ преподавания не отвечает цели христианского воспитания. Урок
или разговор о семье, о друзьях, о домашних животных — это не то же самое, что опыт семьи,
дружбы, заботы о животных.

Такой урок легко может превратиться в интеллектуализированную или сентиментальную
абстракцию и остаться чуждым опыту самого ребенка. Наша цель — пробудить в ребенке
сознание присутствия Божия, Его участи в нашей жизни, нашей связи с Ним. Библейские
рассказы говорят именно об этой реальности, о реальности встреч с Богом; вдохновенные,
яркие и простые, эти рассказы являются художественными шедеврами.

Дело учителя разъяснить смысл рассказа или события так, чтобы он стал понятнее детям в
свете их собственного жизненного опыта. Какие же основы вероучения, какие понятия об
отношении Бога к человеку можем мы передать ребенку в возрасте от семи до девяти лет?

Дети уже могут воспринять Бога как Творца вселенной. Религиозное значение эта идея
получит только в том случае, если дети ощутили в какой–то мере красоту и чудесность
окружающего их мира. Школьные учебники, к сожалению, отделываются сентиментальными
фразами о красоте звезд, облаков и гор.

Детей важно научить удивляться естественным событиям.
Например, слова Библии: «И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее,
и дерево, приносящие плод» — обретут для детей больше значения в том случае, если мы
покажем им эти процессы. В классе можно выполнить простые опыты, можно показать фильм о росе растений.

Так же можно проиллюстрировать другие аспекты творения. Дети могут нарисовать плакаты,
рассказывающие о воде, о значении огня, атмосферы и т. д. Учителю полезно ознакомиться с
учебниками по естественным наукам для тех же классов и, используя учебный материал,
с некоторой долей фантазии проиллюстрировать историю творения.

Это поможет ребенку преодолеть пропасть, отделяющую то, что он узнает о мироздании в храме,
от того, чему его обучают в школе, пропасть, с которой начинается превращение религии в
«изолированную комнату», «воскресное знание» — не имеющее ничего общего со знанием
«будничным».

Дети могут воспринимать Бога как нашего защитника и покровителя. И здесь мы призваны
учитывать детский жизненный опыт, врожденную способность познавать вещи путем
сравнения. О всевозможных авариях и трагических происшествиях ребенок узнает из
телепередач, они составляют ежедневную пищу для ума. Такие библейские повести, как
рассказ о трех отроках в печи вавилонской, нельзя иллюстрировать как доказательство того,
что не надо бояться огня. Подлинный смысл рассказа — в ответе отроков царю: «Бог наш,
Которому мы служим, силен спасти нас от печи, раскаленной огнем… Если же и не будет того,
то да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем и золотому истукану не
поклонимся». (Дан. 3, 17–18).

Многие библейские рассказы говорят о Божией помощи в минуты опасности, о том, как Бог
допускает людям пострадать в течение некоторого времени, но всегда помнил о них и обращал
их страдания на благо. Дети могут осознать, что для того, чтобы человек вышел на верный
путь, он должен подвергнуться испытанию. Здесь уместны истории об Иосифе, о Валааме и его
ослице, о пророке Ионе и многие другие.

Хотя еще рано обсуждать с детьми причину страдания, и особенно страдания невинных, подчас
этого не избежать. Можно запечатлеть в их воображении образ Иисуса Христа, безгрешного,
принявшего страдания; однако Его страдания и смерть не были концом пути, потому что Он
воскрес. Если дети сумели понять и сочувственно пережить неразрывность Страстей
Господних и Его Воскресения, то в них заложена основа христианского понимания страданий.

Более глубоко осмысливаться эту проблему им придется позднее.
Если дети не накопили запаса легко запоминающихся и любимых рассказов из Священного
Писания, свидетельствующих о любви Бога к людям, Его помощи и защите, лучше не забивать
их головы голословными утверждениями типа: «Бог нас любит», «Бог есть Любовь», «Мы
должны любить Бога».

Говоря о вероучении, мы подступаем к догмату о Святой Троице. Еще раньше дети привыкли
говорить «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», потому что эти слова постоянно
употребляются в богослужении. В этом возрасте необходимо познакомить детей с образами,
которые помогли бы им осознать значение этих слов. Конечно, им не по силам понять
богословское объяснение Троичного догмата, но, отложив его на время, мы можем подготовить
их к такому объяснению при помощи образов и рассказов. Рассказы должны быть простыми, но
догматически точными, чтобы потом не пришлось чему–либо переучивать.

Вот несколько примеров подобных библейских рассказов.
Дети этого возраста подготовлены к вопросу: «Кто создал мир?» и готовы к ответу: «Мир
создал Бог». Учитель может задать еще один вопрос: «Но кто сотворил Бога?», который,
возможно, поразит учеников. Тогда учитель может сказать, что Бога никто не создавал, что
Бог был всегда. Он может громко прочесть слова, с которых начинается Библия: «Сначала Бог
сотворил небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и Дух Божий носился над водою. И
сказал Бог: да будет свет. И стал свет». (Быт. 1, 1–3)

Эти слова говорят нам, кто есть Бог. Бог Отец Своим Словом создал мир. Иисус Христос, Сын
Божий, называется также «Словом Божиим» (Логосом(, а Святой Дух Божий носился над
водою. Итак, в первой же фразе Библии говорится, что Бог — Отец, Сын и Святой Дух — создал
мир.

Рассказывая детям постарше, что Бог создал человека, мы можем повторить слова Библии: «И
сказал Бог (Святая Троица): сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да
владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над
скотом, и над всей землею. (Быт. 1, 26).

Чем же человек похож на Бога? Что в нем от образа Божия? Например, он должен заботиться о
мире (хотя и меньше, чем Бог Отец). Он разумное существо, а на языке Библии «слово»
(«логос») означает также и «разум». Он и «духовное существо»: может молиться, любить,
мыслить и чувствовать глубже, чем чувствует тело. Поэтому мы можем сказать, что в каждом
человеке есть нечто от Святой Троицы.

Православные дети часто видят в церкви знаменитую икону Троицы, изображающую
поседение Авраама тремя ангелами. Связанную с иконой историю рассказать очень просто.

Можно показать детям, как три фигуры объединяются круговым движением, образуя единый
круг. Если речь идет о воспроизведении иконы преподобного Андрея Рублева, учитель может
добавить, что в эту эпоху Русь была разделена междоусобицами, и что художник, создавая свой
шедевр, молился, чтобы изображенное им на иконе единство Святой Троицы помогло людям
объединиться в любви к Родине.

Можно рассказать историю Преображения или Богоявления, подчеркнув, что люди видели
Иисуса, Сына Божия, слышали голос Бога Отца, видели, как Дух Святой парил над головой
Иисуса.

Абстрактное определение Троицы обычно превосходит интеллектуальные способности
ребенка, но он может вдруг задать вопрос: «Как это — один Бог и три Лица? У Него что,
действительно три лица?» Никакое абстрактное объяснение не будет понято, так что лучше
всего привести в пример семью. «Сколько вас дома? Отец, мать, один–два брата или сестры?

Вот видишь, вас несколько, но вы вместе составляете одну семью. В семье подчас бывают
ссоры, мы не всегда любим друг друга, но Святая Троица — это действительно любовь, поэтому
Три Лица — это один Бог».

Мне кажется, важно напоминать ребенку о том, что в наших разговорах о Боге всегда есть
элемент непостижимого, того, что мы не можем понять. Хорошей иллюстрацией этого может
служить рассказ о блаженном Августине, который, гуляя по берегу и размышляя о Святой
Троице, увидел маленького ребенка, выкопавшего ямку в песке и пытавшегося наполнить ее
водой. Когда Августин поинтересовался, что он делает, ребенок ответил, что пытается
перелить весь океан в эту ямку. Тут Августин понял, что так же невозможно для человеческого
ума до конца понять сущность Бога.

Весьма непросто научить ребенка молиться. В более раннем возрасте молитва ограничивалась
самим действием: встать перед иконой, опуститься на колени, перекреститься, повторить
определенные слова. Теперь ежедневная молитва заключается не только в обязательном
повторении молитв, заученных наизусть (занятие не совершенно бессмысленное, потому что
оно создает отношение к молитве как к определенному долгу, правилу), но и в случайных
молитвах просьбами от всей души: «Пожалуйста, Господи, сделай, чтобы завтра была хорошая
погода», «Пусть мне на день рождения подарят велосипед!», «Вылечи ее!». Право на
существование и ценность имеют оба вида молитвы, но необходимо и еще что–то. Это «что–то»
нельзя навязать ребенку, он должен сам до этого додуматься.

Задача воспитателя — поддерживать в детях дисциплину — помочь им не забывать молитвенного
правила, не давая ему превратиться в чисто механическое повторение заученных слов, исключающее самую
возможность подлинной молитвы. Полезно предложить ребенку помолиться о чем–то
действительно важном: о том, кто серьезно болен или попал в беду, поблагодарить Бога за
какой–то особенно хороший подарок, попросить помощи Бога в затруднительной ситуации.
Особенно трудно сохранить молитвенное настроение во время молитвы перед началом занятий
в церковной школе. Добиться в это время молитвенной сосредоточенности почти невозможно.
То и дело входят опоздавшие, детям хочется поговорить друг с другом, а учителя пытаются
навести порядок.

Мне кажется, нужно помочь детям сосредоточиться, собрать свои мысли
перед чтением или пением молитвы. Например, прежде чем запеть «Царю Небесный», можно
напомнить, что это молитва Святому Духу — «Подателю Жизни», который наполняет жизнью
весь мир. «Постараемся пропеть молитву так, чтобы и в нас была заметна жизнь». В другой раз
можно привлечь внимание детей к одному из ключевых слов молитвы или к событию, с
которым она связана.

Насколько я могу судить, детям этого возраста трудно посещать храм. Они меньше мешают
взрослым и уже привыкли к службе, но часто им просто скучно. Лучше обстоит дело, если
служба идет на английском языке, а дом или в школе детям объяснили, что означают все эти
возгласы, но все равно ребенку очень трудно стоять совершенно спокойно, без движения, в то
время как вокруг ничего особенного не происходит. Малыши развлекаются, глядя на огонькисвечей,
яркие краски, вдыхая необычный запах ладана, слушая пение, но для детей постарше
во всем этом новизны уже нет. Требования хорошо себя вести звучат строже, а дети в
богослужении по–прежнему не участвуют.

В это время полезно объяснить детям вкратце смысл службы. Интерес к тому, что дети видят в
храме, можно обострить, изучая архитектуру здания, назначение и смысл богослужебных
предметов. Если они что–то узнают о святых и событиях, изображенных на иконах, то им будет
о чем подумать, глядя на них. Если они понимают смысл литургии, ее главные моменты, то им
легче следить за богослужением. Обучение может сопровождаться и творческими занятиями:
изготовлением простых моделей, диаграмм, рисунков, календарей и т. д.

Найти возможность детям активно участвовать в литургии — средство более эффективное, чем
любое обучение. Детскому хору можно доверить исполнение некоторых песнопений. Как
можно больше мальчиков важно привлечь, чтобы они прислуживали в алтаре, а девочек — к
украшению храма: они могут ставить свечи, раздавать просфоры и т. п. Во время крестного
хода важно постараться, чтобы и дети участвовали в нем. Возможности могут быть самые
разные, в зависимости от приходских традиций и обычаев; необходимо помнить о том, что
важно добиваться активного участия детей в богослужении.

Учителя и родители могут привлечь внимание ребенка к отдельным моментам церковной
службы. Как часто священник читает Евангелие? Как и когда он выносит чашу? Сколько раз он
выходит из алтаря во время литургии? Сколько святых ты можешь узнать на иконах? Эти и
аналогичные вопросы учитель может написать на бумажках и раздать детям перед
посещением храма, а результаты можно проверить в следующее воскресенье.

Но и в том случае, когда все сказано и сделано, не следует отчаиваться из–за того, что многим
детям поседение храма дается с трудом. Усилие над собой — важная часть религиозной жизни,
и полезно усвоить, что определенные вещи мы делаем не только потому, что нам так хочется,
но и потому, что это наш долг.

Детям от семи до десяти лет мы можем немного больше рассказать о смысле причастия.
Главное внимание надо уделять повествованию о Тайной Вечере и тому, что сделал и сказал
Иисус Христос. Добавить можно мысль о приношении даров. Детям этого возраста нравится
получить подарки и дарить самим. Они ждут подарков, думают о них. Они охотно делают
подарки — готовят их на день Матери, составляют списки людей, которым хотели бы подарить
что–нибудь на Рождество; это для них очень важно. Мы можем познакомить их с несколькими
ветхозаветными рассказами о дарах и жертвах Богу, и эти рассказы послужат основой для
понимания основного дара — жизни, которую дает нам Христос.

Идею жертвы важно не только объяснить, но и подкрепить многочисленными рассказами–иллюстрациями.
Святое Причастие — это дар Христа нам, священная пища, священная трапеза, которую Он разделяет
с нами, чтобы мы могли жить с Ним. Мы принимаем этот дар, стараемся преподнести Ему
наши маленькие подарки, если живем так, как хотел того Он. Эти мысли лучше вплетать в
рассказы и примеры; объяснения необходимо по возможности сокращать и упрощать; если ум
ребенка впитает эти образы, будет заложена основа дальнейшего духовного роста.

В этом возрасте ребенок впервые идет к исповеди, и это большое событие в его литургическом
опыте. Те три таинства, которые он получал до сих пор, не требовали его понимания. Но
таинство покаяния требует подлинного личного участия и разумения. Это церковное правило,
конечно, не случайно. Ребенок семи–восьми лет достиг «возраста разума», способен
сознательно выбирать между добром и злом, может грешить и каяться. Соответственно этому
меняется основная задача христианского воспитания: важно развить в ребенке способность
распознать проявления греха в обычной жизни.

Дети от семи до десяти лет понимают необходимость послушания.
«Быть хорошим» — означает слушаться родителей и учителей. Не повиноваться — значит «быть плохим».
Они понимают и принимают деление на «честное» и «нечестное» — обычно в форме протеста против
нечестного обращения с ними: «Учитель несправедлив!», «Ты обманул!»

Дети склонны расценивать храбрость и смелость как добродетель, достойную восхищения, даже если они
проявляются впустую, например, чтобы забраться в какое–то опасное место. Девочки легче
проявляют нежность, сочувствие и привязанность. Часто развиваются ревность, комплекс
неполноценности, униженности, но они обычно носят подсознательный, немотивированный
характер.

Дети считают, что «грех» — это нарушение каких–то правил, когда совершается
что–то запрещенное. Беззаботность, заканчивающаяся трагедией, например порчей вещей или
несчастным случаем, тоже признается грехом. Дети безоговорочно принимают семейные
принципы и пользуются ими как эталоном для определения добра и зла.

Общество, в котором живет ребенок (будь оно христианское лишь по названию, нейтральное
или откровенно враждебное христианству), охотно поддерживает понимание морали как
соблюдение правил поведения. В любом обществе мораль как следование определенным
правилам провозглашается обязательной, «естественной» моралью.

Христианская нравственность, которой мы призваны научить детей, глубже. Детям важно
помочь осознать, что грех — всегда какой–то разрыв в отношениях с другими, а не просто
нарушение правил. Конкретно это означает, что детей важно научить ценить личные
отношения, связывающие их с родителями, с членами семьи. А на этом опыте любви, уважения
и доверия в отношениях с близкими закладывается понемногу отношение к Богу. Трудность
состоит в том, что словесные формулы не помогают детям. Ребенок должен на практике
понять, что это такое, когда тебе доверяют или ты доверяешь. Он должен почувствовать, что
ощущают другие люди, должен научиться состраданию и дружбе, прощению и взаимопомощи.

Преподать этот опыт можно через рассказы, подготовленные так, чтобы ребенок почувствовал
себя участником описываемых событий. Понять смысл рассказа часто помогает спонтанное
разыгрывание детьми его как пьесы. Одной из наиболее удачных попыток, объяснить детям
смысл покаяния, было представление в лицах детьми семи и восьми лет повествования об
Адаме и Еве, а затем — притчи о блудном сыне. В импровизированном диалоге «змеи» и «Евы»
проявилось четкое понимание смысла рассказа:
- Он запретил тебе есть фрукты?
- Нет, не запрещал — кроме вот этого одного дерева.
— (невинным голосом) Почему?
- Ну, Он сказал, что мы умрем.
— (интригующе) Вот так, Он так и сказал? (заговорщическим шепотом) Так Он сказал
неправду! Если вы съедите это яблоко, вы сами станете, как Бог!
- О, ты не должен так говорить! Это неправда! Неужели ты действительно думаешь, мы станем
как Бог?! (Энергично) Нет, я этого не сделаю! (Нерешительно, после паузы) А яблоко правда
такое вкусное, как кажется?

Две девчушки семи и восьми лет изобразили все степени искушения — с драматической
экспрессией, с сомнениями и паузами. Они мгновенно уловили различие между попыткой
Адама оправдаться («Она мне его дала!») и раскаянием блудного сына («Я недостоин!»)

Нравственное воспитание ребенка младшего школьного возраста заключается прежде всего в
развитии в нем понимания и осмысления отношений, связывающих его с другими людьми и
Богом. Понятие о раскаянии неотделимо от общей темы: разорванные отношения могут быть
восстановлены, если сожалеешь о случившемся, если простишь и получишь прощение.

Лейтмотив покаяния — желание восстановить прежние отношения с Богом, и Бог всегда, в
любом случае, готов простить нас.

Допущение к Таинству исповеди имеет в этом возрасте решающее значение. До семи лет дети
причащаются часто, иногда каждое воскресенье. После этого частое причащение
прекращается и сводится к причастию один или два раза в год. Подготовка ребенка к первой
исповеди — это важная часть пастырской работы. Именно священник может решить, когда
ребенок готов к исповеди. Некоторые дети могут подготовиться раньше, другие позже. А самое
главное, чтобы первая исповедь не стала порогом, за которым обрывается частое причащение.

Только тот священник, которые слышал детские исповеди, может проникнуть в загадку
покаяния. Отец Фома Хопко пишет: «В этом возрасте главной проблемой исповеди является
двойственный характер связи ребенка и Бога:
1. Бог дает законы, которые мы должны исполнять; мы должны поступать хорошо.
2. Бог прощает, любит и никогда не бросает нас, какие бы плохие поступки мы ни совершали,
если мы сожалеем об этом и пытаемся поступать хорошо. Но все же мы должны поступать хорошо.»

У детей этого возраста мне приходилось наблюдать любо чувство, что «все в порядке — пускай
я скверный, но Бог простит», либо крайнее отчаяние и растерянность. До сих пор ребенку
всегда казалось, что он (она) поступает хорошо. Теперь появляется сознание того, что человек
может стараться быть хорошим, а ничего не выходит, и он «поступает плохо». Отношение ко
злу в себе имеет решающее значение для всей жизни человека, и впервые оно вырабатывается
в этом возрасте.

Очень трудно помочь ребенку осознать, что и безразличие («я ничего, мол, не
могу с собой поделать!») и отчаяние, уныние — ошибочны и греховны. Ребенок должен
научиться различать плохое в себе и все же пытаться победить его. Он может добиться победы
с Божией помощью и с помощью других людей, хотя безгрешным не станет никогда.